О моральной самопарализации общин, негласном запрете говорить вслух о собственных слепых пятнах и о том, почему критика изнутри еврейской общины сегодня считается радикальнее любой внешней.
После завершения собственно проектной работы разговор на этом не прервался; напротив, его сознательно вывели в другие русла. Помимо публикации работы в расширенном книжном формате и целенаправленного обращения к потенциальным партнёрам по дискуссии была предпринята попытка инициировать более широкое обсуждение — в том числе на институциональном уровне — тех реконструкционных устремлений, которые существовали на момент 2022-ого года. Тем яснее проявилась трудность: как только речь заходит о критическом сопровождении строительных проектов, нагруженных памятью и «мемориальной политикой», институциональные пространства для рефлексии оказываются почти наглухо закрыты.
Парадокс мемориальной культуры
В нынешнем дискурсе вырисовывается примечательный парадокс. С одной стороны, множество голосов в публичном пространстве искренне добивается признания еврейского присутствия; с другой — сякий раз, когда само это присутствие в лице еврейских голосов позволяют себе критически говорить о том, как это присутствие архитектурно разыгрывается, и ставят под вопрос выбранные для него формы, всплывает глубокое внутреннее сопротивление. Восстановление исторических синагог нередко воспринимается как примиряющий жест — как символический «акт возмещения» в стране, которая пытается заново определить своё место после Второй мировой войны как цивилизационного разрыва.
Реконструкция как сцена успокоения совести
В этом и кроется опасность. Когда реконструкция превращается в средство морального самоуспокоения, она теряет свою внутреннюю противоречивость, а значит — и критический потенциал. Возникает впечатление, будто многие представители общины, которой предстоит жить с новой синагогой, стремятся прижаться как можно ближе к власти и к сильным мира сего, в то время как те голоса, которые с еврейской стороны настаивают на серьёзном, в том числе эстетическом, осмыслении сегодняшней реальности, оказываются на обочине. Ещё трагичнее то, что еврейские представители — из страха быть неправильно понятыми или из опасения структурного исключения — порой сами готовы поддержать консенсус, тем самым преждевременно снимая более глубокий вопрос: как именно еврейское присутствие должно становиться видимым в городском пространстве сегодня? Все хвалят наряд, но как будто никто не замечает, что король голый.
Соучастие и ответственность еврейских общин
Так возникает странный двойной контракт: с одной стороны, заключён негласный пакт с политическим порядком, который провозглашает «безопасность Израиля» частью государственной raison d’État1 — независимо от того, насколько осмысленной или легитимной кажется эта формула, — а с другой подпитывает организации, для которых подобная формула интересов Германии либо пустой звук, либо откровенно чуждая. Пока фасады синагог реконструируются, памятные доски начищаются до блеска, а уроки прошлого патетически декламируются, бросается в глаза удивительная равнодушность к вполне конкретным угрозам, с которыми сталкиваются евреи в сегодняшней действительности. Многократно воспеваемая «мемориальная культура» начинает всё больше напоминать политическую фотографию, которая в высоком разрешении консервирует изображение мёртвого еврея, тогда как живой еврей — тот, кто требует безопасности, защиты и порой неприятных политических последствий, — растворяется где-то в размытом фоне. На этом фоне готовность многих официальных представителей еврейских общин тесно связывать себя с тем политическим классом, который уже многие годы проводит щедрую иммиграционную политику в отношении государств с глубоко укоренённым антисемитизмом, начинает выглядеть как лояльность, оборачивающаяся угрозой собственной безопасности. Если уж публично разыгранные «слёзы Мерца под кипой»2 и должны были чему-то научить, то хотя бы одному: как только разговор всерьёз заходит о безопасности еврейского населения Германии, пересмотр миграционной политики напрашивается сам собой. И если федеральная власть не готова менять общий миграционный курс ради населения страны в целом, то после такого жеста она была бы обязана сделать это хотя бы из тревоги перед растущим мусульманским, а также левым и правым антисемитизмом. Одного этого достаточно, чтобы требовать смены курса — и в миграционной политике, и в политике идентичности. То, что антисемитизм всё чаще имеет мигрантскую и левую окраску, а крупнейшим националистическим объединением являются турецкие «Серые волки», хорошо известно.3
Если перенести всё это обратно на исходную тему данного текста — на дискуссию о реконструкции синагог, — начальный парадокс приобретает ещё более резкие очертания. Постепенная эрозия безопасности — симптом более масштабного экономического, демографического и культурного упадка — касается, разумеется, всего населения, но именно в отношении евреев противоречия становятся почти карикатурно наглядными. В публичном восприятии это выглядит так, будто евреи — из страха, из-за институциональной зависимости или из-за стремления к политически удобной гармонии — прижимаются к тем самым центрам власти, которые своей некритичной миграционной и идентичностной политикой усиливают антисемитские угрозы повседневной жизни. Тем самым они невольно превращают тщательно инсценированное еврейское присутствие в декорацию, которую удобно выдавать за доказательство якобы удавшейся „нормализации“. С жаром обсуждаются купола, порталы и фризы из орнамента, но главный вопрос вежливо выносится за скобки — обеспечивает ли политическая и общественная среда этим пространствам жизнеспособное сегодня. В этой конфигурации строительство синагог обречено становиться успокоительной эстетики: тщательно спроектированной, дорого построенной, эффектно подсвеченной — и при этом опасным образом нагой.
Смена оптики: от пустых слов к конкретным решениям
Если оглянуться назад, нельзя не заметить, насколько извилистым был путь этого проекта. От исходной, громогласно заявленной идеи «восстановления синагоги» — встроенной в общегерманскую страсть к реконструкциям между Фрауэнкирхе (Frauenkirche)4, кварталом «Дом-Рёмер» (Dom-Römer-Quartier, Франкфурт-на-Майне)5 и городским замком (Berliner Schloss)6 — акцент постепенно сместился с оболочки на программу. При этом реконструкция как таковая отнюдь не дискредитируется: правильно понятая, она может стать радикально серьёзным признанием непоправимой утраты и одновременно — преемственности еврейской жизни, о чём говорит Салех (Saleh, Raed). На этом фоне особенно странно выглядит, когда политик вроде Раэда Салеха выступает одним из самых громких сторонников восстановления, но его «громкое молчание» об атаках 7 октября 2023 года в ключевых публичных выступлениях и дебатах воспринимается как вызывающая пустота в дискурсе. В случае Френкелюфера по мере обсуждения становилось всё очевиднее, что реконструкция здесь выступает не выражением тщательно продуманной богословской, политики памяти, градостроительной или литургической необходимости, а скорее обещанием популистского, интеллектуально недозрелого, символического жеста успокоения. В этой точке реконструкция начинает становиться опасно безобидной.
Логичным финалом процедуры в итоге стал закрытый конкурс, результатом которого стал проект будущего общинно-культурного центра: он рассматривает историческую синагогу уже не как подлежащий копированию объект, а как современную резонансную фигуру. Остаётся открытым, произошёл бы этот поворот вообще без проведённых интервью и высказанной критики, — и в строгом смысле этого нельзя доказать; несомненно лишь то, что в переходе от громких реконструкционных лозунгов к тихой процедуре рассмотрения проектов и распределения заказа всё явственнее просматривается смена стратегического вектора. Постепенно стали понимать, что недостаточно воздвигнуть мёртвую декорацию, не задаваясь вопросом, какие духовно-исторические представления и общественно-политические конфигурации воссоздаются вместе с утраченной архитектурой; что неудобные стороны истории нельзя «выстроить прочь»; и что сегодняшняя еврейская жизнь в Германии в городском пространстве должна быть одновременно видимой, уязвимой и защищаемой. В этом смысле реконструкция остаётся возможной, но лишь одной из нескольких форм; решающим является то, какую историю она рассказывает — и кому.
К последующим радиоматериалам
Следующие статьи основаны на вышедших в эфир радиоматериалах о моей работе. Они колеблются между объяснением архитектурного замысла, критикой тогда намечавшейся реконструкции синагоги (см. визуализации Килиана Эндреса) и анализом той практики «участия», которая применялась к специалистам и к людям еврейского происхождения или вероисповедания и которую я подверг критике. То, как этот строительный проект был поставлен на ноги и запущен, лишь укрепило впечатление, что, при всей красивой риторике и формальном вовлечении общин, государство на символико-метафизическом уровне строит не для живых евреев, а про мёртвых евреев. Не покидает и другое впечатление: еврейские общины поддерживают эту культуру памяти в силу своей финансово-институциональной зависимости.
Представленные ниже тексты не являются дословной расшифровкой журналистских материалов, а представляют собой авторскую содержательную реконструкцию. Насколько это допускает архивная политика общественно-правовых вещателей, доступные для прослушивания материалы снабжены соответствующими ссылками. По соображениям авторского права высказывания участников передаются в пересказе и в форме косвенной речи. Порядок, отбор и формулировки ориентируются на внутреннюю логику разговора, а не на техническую монтажную структуру оригинального эфира.
См. также:
- Под формулой, которая в немецком политическом дискурсе закрепилась как «безопасность Израиля национнальный интерес Федеративной Республики Германии», обычно имеют в виду связку политических деклараций, кульминацией которых стала речь федерального канцлера Ангелы Меркель в Кнессете 18 марта 2008 года. В этой речи Меркель назвала «историческую ответственность Германии за безопасность Израиля» частью Staatsraison своего государства и сформулировала следствие: безопасность Израиля для Германии «никогда не подлежит торгу».
Сам термин Staatsraison восходит к новоевропейской политической теории (Machiavelli, Botero) и в русскоязычном контексте, как правило, передаётся как «государственный или национнальный интерес» или же «государственная целесообразность», то есть как принцип приоритета сохранения и укрепления государства перед иными — моральными, правовыми или религиозными — соображениями. В немецко-израильском контексте эта классическая идея «государственного интереса» была постепенно переопределена как особая историко-моральная обязанность Германии по отношению к государству Израиль: с одной стороны, как вывод из ответственности за Шоа, с другой — как внешнеполитическая доктрина, систематически осмысленная в ряде аналитических текстов о «безопасности Израиля как немецкой Staatsräson».
Литература и источники:
– Федеральное правительство Германии (Пресс- и информационная служба федерального правительства Германии) [Bundesregierung (Presse- und Informationsamt der Bundesregierung)]:
Речь федерального канцлера ФРГ д-ра Ангелы Меркель в Кнессете 18 марта 2008 года в Иерусалиме
[Rede von Bundeskanzlerin Dr. Angela Merkel vor der Knesset am 18. März 2008 in Jerusalem], Bulletin 26-1, 18.03.2008, online unter: https://www.bundesregierung.de/breg-de/service/newsletter-und-abos/bulletin/rede-von-bundeskanzlerin-dr-angela-merkel-796170 (последнее обращение: 10.12.2025).
– Федеральное правительство Германии (Пресс- и информационная служба федерального правительства Германии) [Bundesregierung (Presse- und Informationsamt der Bundesregierung)]:
Речь федерального канцлера ФРГ д-ра Ангелы Меркель по случаю государственного визита в Израиль, 11 октября 2021 года
[Rede von Bundeskanzlerin Dr. Angela Merkel anlässlich des Staatsbesuchs in Israel, 11.10.2021] (c отсылкой к формуле 2008 года: „Die Sicherheit Israels ist … Teil unserer Staatsräson“), online unter:
https://www.bundesregierung.de/breg-de/service/newsletter-und-abos/bulletin/rede-von-bundeskanzlerin-dr-angela-merkel-1967852 (последнее обращение: 10.12.2025).
– Маркус Кайм [Markus Kaim]:
«Безопасность Израиля как часть немецкой Staatsräson: что это означает на практике?»
[„Israels Sicherheit als deutsche Staatsräson: Was bedeutet das konkret?“], в: журнал «Из политики и новейшей истории» [Aus Politik und Zeitgeschichte (APuZ)], 65-й год издания, выпуск 6/2015, 2 февраля 2015 года, с. 8–13, издатель — Федеральное ведомство политического просвещения [Bundeszentrale für politische Bildung], online unter:
https://www.bpb.de/shop/zeitschriften/apuz/199894/israels-sicherheit-als-deutsche-staatsraeson/ (последнее обращение: 10.12.2025).
↩︎ - Под выражением «разыгранные „слёзы Мерца под кипой“» имеется в виду эпизод, связанный с торжественной церемонией повторного открытия синагоги на Рейхенбахштрассе в Мюнхене (Synagoge an der Reichenbachstraße München) в сентябре 2025 года. После многолетней реставрации здание, построенное в 1931 году архитектором Густавом Майерштейном (Gustav Meyerstein) и серьёзно повреждённое во время ноябрьских погромов 1938 года, было вновь представлено как знаковый памятник еврейской модерне и возрождения общинной жизни.
На церемонии федеральный канцлер ФРГ Фридрих Мерц (Friedrich Merz) выступил в кипе с эмоциональной речью о нацистских преступлениях, росте антисемитизма и «ответственности Германии» за защиту еврейской жизни; в репортажах подчёркивалось, что во время выступления он «боролся со слезами» и был заметно потрясён. Эпизод вызвал широкий отклик: одни интерпретировали его как подлинное проявление сопереживания, другие — как тщательно поставленный символический жест, плохо согласующийся с реальной миграционной и ближневосточной политикой немецкого правительства.
Литература и источники:
– Интернет-издание «Yeni Şafak» на русском языке [Yeni Şafak auf Russisch]:
«Фридрих Мерц со слезами на глазах пообещал бороться с антисемитизмом на открытии синагоги в Мюнхене»
[оригинальный заголовок на сайте: «Фридрих Мерц со слезами на глазах пообещал бороться с антисемитизмом на открытии синагоги в Мюнхене»], новостная заметка от 17.09.2025, online unter: https://www.yenisafak.com/ru/news/33269 (последнее обращение: 10.12.2025).
– Еврейская общегерманская газета «Jüdische Allgemeine» [Jüdische Allgemeine]:
Кордула Дикманн [Cordula Dieckmann],
«Мерц борется со слезами при открытии синагоги»
[„Merz kämpft in Synagoge mit Tränen“], репортаж из Мюнхена о повторном открытии синагоги на Рейхенбахштрассе и выступлении федерального канцлера, опубликовано 17.09.2025, online unter:
https://www.juedische-allgemeine.de/religion/merz-kaempft-in-wiedereroeffneter-synagoge-mit-traenen/ (последнее обращение: 10.12.2025).
– Ежедневная газета «taz, die tageszeitung» (Германия) [taz, die tageszeitung]:
Симоне Шмоллак [Simone Schmollack],
«Фридрих Мерц в Мюнхене: канцлер, его слёзы и поиск истины»
[„Friedrich Merz in München: Der Kanzler, seine Tränen und die Suche nach der Wahrheit“], колонка с обсуждением публичного эффекта и восприятия выступления Мерца при открытии синагоги в Мюнхене, опубликовано 20.09.2025, online unter: https://taz.de/Friedrich-Merz-in-Muenchen/6111288/ (последнее обращение: 10.12.2025).
– Информационный портал телеканала n-tv (Германия) [ntv.de]:
Комментарий
«Слёзы не лгут: канцлер — тоже человек!»
[„Tränen lügen nicht: Der Kanzler is a Mensch!“], оценка эмоционального выступления Фридриха Мерца при открытии мюнхенской синагоги и его связки с миграционной риторикой, опубликовано 18.09.2025, online unter: https://www.n-tv.de/politik/Traenen-luegen-nicht-Der-Kanzler-is-a-Mensch-article26040056.html (последнее обращение: 10.12.2025). ↩︎ - Vgl. Unabhängiger Expertenkreis Antisemitismus: Antisemitismus in Deutschland – aktuelle Entwicklungen, Bericht an den Deutschen Bundestag, Berlin 2017, online unter:
https://stk.sachsen-anhalt.de/fileadmin/Bibliothek/Politik_und_Verwaltung/StK/STK/Dokumente_Fotos_Antisemitismus/Bericht_des_Unabhaengigen_Expertenkreis_Antisemitismus_Antisemitismus_in_….pdf (letzter Zugriff: 10.12.2025);
Bundesamt für Verfassungsschutz: Lagebild Antisemitismus 2022/23, Berlin 2024, online unter:
https://www.verfassungsschutz.de/SharedDocs/publikationen/DE/allgemein/2024-05-lagebild-antisemitismus.pdf (letzter Zugriff: 10.12.2025);
Kemal Bozay: „Graue Wölfe – eine der größten rechtsextremen Organisationen in Deutschland“, in: Bundeszentrale für politische Bildung (bpb), 19.08.2024, online unter:
https://www.bpb.de/themen/rechtsextremismus/dossier-rechtsextremismus/260333/graue-woelfe-eine-der-groessten-rechtsextremen-organisationen-in-deutschland/ (letzter Zugriff: 10.12.2025);
Bundeszentrale für politische Bildung: „Graue Wölfe in Deutschland: Ein türkisches Problem?“, Podcast, o. J., online unter:
https://www.bpb.de/mediathek/podcasts/dimensionen-des-aktuellen-rechtsextremismus/548853/graue-woelfe-in-deutschland-ein-tuerkisches-problem/ (letzter Zugriff: 10.12.2025);
Bundesamt für Verfassungsschutz: Türkischer Rechtsextremismus – Die „Grauen Wölfe“ in Deutschland, Broschüre, August 2023, online unter:
https://www.verfassungsschutz.de/SharedDocs/publikationen/DE/auslandsbezogener-extremismus/2023-08-tuerkischer-rechtsextremismus-die-grauen-woelfe-in-deutschland.html (letzter Zugriff: 10.12.2025). ↩︎ - Dresdner Frauenkirche: евангелическая барочная церковь на Ноймаркте в центре Дрездена, построена в 1726–1743 годах; в результате бомбардировок 13–15 февраля 1945 года полностью разрушена и оставалась руиной в качестве военного мемориала, в 1993–2005 годах была заново отстроена в историческом облике, став одним из символов города. ↩︎
- Neue Frankfurter Altstadt (Dom-Römer-Viertel / Dom-Römer-Quartier): центральный участок старого города Франкфурта-на-Майне между Рёмербергом и Домплац, историческая фахверковая застройка которого была уничтожена авиаударами 1944 года; в рамках Dom-Römer-Projekts на площади около 7000 м² в 2012–2018 годах был реализован реконструктивный квартал с 35 новыми домами, включая 15 воссозданных исторических зданий. ↩︎
- Berliner Schloss / Stadtschloss: городской дворец Гогенцоллернов на Шлоссплатц в историческом центре Берлина, сформировавший силуэт города как резиденция бранденбургско-прусских и прусских правителей; после тяжелых повреждений в результате бомбардировок 1945 года его руины были по решению руководства ГДР окончательно снесены в 1950 году, а в 2013–2020 годах на том же месте был возведён частично реконструированный объём с барочными фасадами, ныне функционирующий как Humboldt Forum. ↩︎